«В тот день мы с друзьями встретились в кафе, посидели, пообщались, и уже хотели разойтись по домам, — вспоминает Утарбиев. — Одни пошли к остановке ловить такси, а я с Асланом Черкесовым пошел в магазин. Заходя в магазин, я видел и слышал как подвыпившая толпа с шумом и с криками шла в сторону остановки. А когда мы вышли из магазина, эта толпа избивала моих друзей». «На Аслана набросились трое, а на меня один, — излагает подробности автор видеообращения. — В ходе драки раздались выстрелы».

После драки Рамазан вместе с другими ее участниками был задержан сотрудниками милиции. По его словам, в отделении их держали два дня. Потом, заслушав показания, всех, кроме Аслана Черкесова, отпустили под подписку о явке на следствие.

«Когда я был в отделении, — продолжает Утарбиев, — в отдел ворвалась толпа разъяренных пьяных фанатов с целью совершить самосуд». Он попросил у следователя разрешения позвонить матери и, получив такую возможность, рассказал ей о ситуации. Через 10 минут, со слов Рамазана Утарбиева, следователю позвонила его тетя и спросила, гарантируют ли следователи Рамазану безопасность.

«Следователь ответил, что не гарантируют и за мою жизнь никто не в ответе, — утверждает молодой человек. — Если блюстители закона и порядка не могли мне гарантировать безопасность, то что мне оставалось делать, кроме как скрываться?».

«В Интернете, на сайте „В контакте“ мне стали приходить сотнями угрозы — в мой адрес, в адрес моей семьи и близких. Я скрываюсь вынужденно, не потому что чувствую за собой какую-либо вину».

«Все, что я рассказал, это чистая правда, — заверяет молодой человек. — А то, что рассказывают по телевизору, — это чей-то заказ. Я хочу, чтобы люди знали, что мы не являемся зачинщиками этой драки».

В своем видеообращении Рамазан Утарбиев подчеркивает, что после того, как был отпущен из отделения, он «позднее хотел явиться к следователям сам, как Артур Арсибиев», но не сделал этого, так как его «предупредили», что «это показной процесс», призванный «успокоить фанатов».

«Я требую справедливости, правосудия и объективного следствия», — завершает свое обращение подозреваемый и заявляет, что «если все будет по закону», готов «сам лично сдаться властям на правосудие».